К
ВОПРОСУ О ПРИЗНАНИИ СУДЕБНОГО ПРЕЦЕДЕНТА ИСТОЧНИКОМ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО
ПРАВА
Карташов
И.И.
студент
Российский государственный университет правосудия,
Центральный филиал, Россия, Воронеж
Научный
руководитель – Соловьёва Л.Л.
доцент кафедры теории и истории права и государства,
к.ю.н.,
Российский государственный университет правосудия,
Центральный филиал, Россия, Воронеж
Аннотация. Статья посвящена анализу применения судебного прецедента, его влияния на регулирование общественных
отношений.
Ключевые слова: источник права, прецедент, судебная практика, общественные отношения.
Вопрос о признании судебного прецедента источником
современного российского права является крайне дискуссионным. В
теоретико-правовой науке источниками права являются официальные формы выражения
и закрепления (изменения или отмены) правовых норм, действующих в данном
государстве [8, с. 263].
В традициях советской правовой науки являлось
неприемлемым расценивать судебный прецедент в качестве источника отечественного
права. Сторонники такого подхода не наделяют
суд иными функциями, кроме толкования и правоприменения.
Последователи этой точки зрения утверждают, что существование судебного
правотворчества как такового невозможно при соблюдении принципа разделения
властей, поскольку вступает в антагонизм с правотворческой деятельностью
законодательной ветви власти [2, с.37-39].
Аргументация противников существования судебного
правотворчества строится, в том числе, на четком разделении функции
самостоятельных ветвей власти и невозможности их совмещения, даже частичного.
По их мнению функция правотворчества это прерогатива сугубо законодательной
власти, тогда как функция власти судебной – правоприменение.
В Российской Федерации судебный прецедент не признан источником права и
нарушает принцип законности, поскольку действующее законодательство не содержит
норм, дающих возможность суду учитывать судебные решения как источники права.
Таким образом, суд может основываться исключительно на норме права. В этой
связи С.Л. Зивс пишет, что судебное правотворчество
«противоречит принципу верховенства закона и принципу подзаконности
судебной деятельности. Правотворческая деятельность суда с неизбежностью
умаляет значение закона» [7, с.176]. Однако,
такой подход, по нашему мнению, страдает излишней абсолютизацией принципа
разделения властей, не имеющего ничего общего с реальностью. Тем более, что
практика говорит об обратном. Так, Конституция США предусматривает, что
судебная власть распространяется лишь на «дела, решаемые по закону и праву
справедливости, возникающие на основе настоящей Конституции», законов США и
заключаемых ими международных договоров, а также на ряд других дел и споры, в
которых США являются стороной, споры между двумя штатами и более, между штатом
и гражданами другого штата и другие им подобные дела [9]. Согласно Конституции
судебная власть США выполняет исключительно судебные функции [12, с.29].
Фактически же она осуществляет в лице Верховного суда США правотворческие
функции.
Согласно одной из точек зрения признание судебной практики
в качестве источника российского права не согласуется с характерными
особенностями романо-германской правовой семьи, к которой «традиционно
причисляют Россию» [4, с.7] и которая, по мнению некоторых отечественных
ученых, «не знает такой формы источника права, как судебный прецедент» [1, с.64].
В этой связи отметим, что сама принадлежность отечественной
правовой системы к указанной правовой семье по мнению некоторых ученых является
дискуссионным вопросом. По их мнению следует говорить не об отождествлении
правовых традиций России и европейских государств, а об их некотором сближении
[5, с.112-115].
Отдельные авторы полагают, что полное отрицание
прецедента как источника права в романо-германской правовой семье не вполне
справедливо, и предлагают рассматривать его в качестве «второстепенного»
источника права.
Несмотря на формальное непризнание прецедента
источником права, он зачастую выступает в качестве такового фактически.
Указанное обстоятельство находит свое подтверждение в судебной практике многих европейских
государств, относимых к романо-германской правовой семье. На это указывает в
своей работе Р. Давид: «судебная практика является в прямом смысле слова
источником права» [5, с.112-115]. Как иначе расценивать, например, решения
Европейского Суда по правам человека, если не прецедентными?
В этой связи мы солидаризируемся с
мнением ученых, полагающих, что не смотря на наличие многих общих черт с
романо-германским правом, российская правовая система является относительно
самостоятельной и при этом не исключает привнесения в нее опыта и идей любой
другой правовой системы [10].
Так что же такое судебный прецедент?
Среди ученых-правоведов единство мнений по этому поводу отсутствует.
Так, П.А. Гук полагает, что «судебный
прецедент – это судебное решение высшего органа судебной власти по конкретному
делу, вынесенное в рамках определённой юридической процедуры
(судопроизводства), содержащее правовое положение (правовую позицию, принципы),
опубликованные в официальных сборниках и обладающие императивностью применения
для аналогичных дел в будущем» [3, с.47]. Это определение было подвергнуто
критике В.В. Ершовым, указавшим на спорность и неопределённость понятия «правового
положения», не являющегося тождественным «правовым позициям» и «принципам». Кроме
того, «решения вышестоящих судов не обладают «императивностью применения для
аналогичных дел в будущем» и не публикуются в официальных изданиях [6, с.473]. Неопределённая природа понятия «судебный прецедент» порождает
его теоретическую дискуссионность. Вместе с тем автор справедливо указывает на
то обстоятельство, что суд в процессе применения права не только толкует нормы
права для преодоления коллизий и пробелов, но и осуществляет индивидуальное
судебное регулирование в целом [6, с.476].
Источник права обладает рядом признаков:
содержит предписания общего характера, имеет постоянное действие и рассчитан на
многократное применение. Полагаем, что в той или иной степени указанные
признаки свойственны и судебным решениям.
Например, Постановления Конституционного
Суда РФ имеют обязательный характер, будучи рассчитанными на неопределённый
круг лиц, предполагается многократность их применения. Судебное правотворчество
не всегда ограничивается лишь толкованием текста. В таких случаях «толкование»
превращается в модель, образец для разрешения судами аналогичных дел [11, с.17].
В свою очередь постановления Пленума
Верховного суда РФ являются общеобязательными для всех нижестоящих судов и будут
применяться при рассмотрении других дел, которые затрагивают вопросы отраженные
в постановлении Пленума.
Одной из причин выхода высших судов за
пределы исключительно «толкования норм» и развития судебного правотворчества,
по нашему мнению является неспособности законодателя отслеживать меняющуюся
действительность путём принятия абсолютно определённых норм. Существующие пробелы
в праве требуют заполнения, чем по сути и вынуждены заниматься судебные органы,
поскольку применение закона без однообразной, устойчивой судебной практики становиться
невозможным.
Полагаем, что для отрицание судебного
прецедента как источника права является малопродуктивным с точки зрения
эффективного функционирования современной российской правовой системы, так как
именно прецедент позволяет судам наиболее полно и в кратчайшие сроки восполнять
пробелы законодательства, что в свою очередь способствует адаптации права к стремительно
изменяющимся общественным отношениям.
Список использованной литературы:
1. Богданова Н. А. Конституционный Суд
Российской Федерации в системе конституционного права // ВКС РФ. -1997. - №3. –
С.64-67.
2. Гражданское право: Учебник: в 3 т.
Том 1: — 6-е изд., перераб. и доп. / под ред.
Сергеева А. П., Толстого Ю. К. — Москва: ТК Велби,
Изд-во Проспект, 2005. — 776 с.
3. Гук П.А. Судебный прецедент в России:
теория и практика // Правоведение. - С.-Петербург: Изд-во С.-Петербург. ун-та.
– 2001. - № 4. - С. 50-60.
4. Гурова Т. В. Судебный прецедент как
формальный источник права и его место в системе источников права в России //
Атриум. Сер.: Юриспруденция. - 1997. - №
3. – С. 5-9.
5. Давид Р., Жоффре-Спинози
К. Основные правовые системы современности. Пер. с фр. В.А. Туманова. — Москва:
Междунар. отношения, 1999. — 400 с.
6. Ершов В.В. Правовое и индивидуальное
регулирование общественных отношений / В.В. Ершов — Москва: Российский
государственный университет правосудия, 2017. – 627с.
7. Керимов Д.А., Зивс
С.Л. Источники права. – Москва: Наука, 1981. – 239 с.
8. Общая теория государства и права.
Академический курс в трех томах / отв. ред. М. Н. Марченко.˗˗˗
4-е изд., перераб. и доп.˗˗˗ Москва:
Норма ИНФРА-М, 2013. – 816с.
9. Разделение властей. Учебное пособие /
Алехин А.П., Бережков А.Г., Кирсанова Н.В., Клименко
В.В. и др.; Отв. ред.: Марченко М.Н. - 2-е изд., перераб.
и доп. - Москва: Изд-во МГУ, Юрайт-Издат., 2004. –
428 c.
10. Романов М.Л. Нормативное значение
решений Конституционного Суда Российской Федерации // Вестник АГТУ. - 2005. - №
5(28). – С.234-241.
11. Семьянов
Е.В. Судебное правотворчество (вопросы общей теории права): автореф.
дис. ... канд. юрид. наук /
Е.В. Семьянов. - Москва, 2005. – 22с.
12. Соединенные Штаты Америки.
Конституция и законодательные акты: Перевод с английского / Сост.: Лафитский В.И.; Под ред. и со вступ. ст.: Жидков О.А. - М.:
Прогресс-Универс, 1993. - 768 c.
TO THE QUESTION OF THE RECOGNITION OF THE
JUDICIAL PRECEDENT BY THE SOURCE OF MODERN RUSSIAN LAW
Kartashov I.I.
Abstract. The article is devoted to the analysis of
the application of judicial precedent, its impact on the regulation of social
relations.
Keywords: source of law, precedent, judicial practice,
public relations.
References:
1. Bogdanova N. А. The Constitutional Court of the Russian Federation in the system of
constitutional law // VKS RF. -1997. - № 3. - P.64-67.
2. Civil law: Textbook: in 3 vol. Volume 1: -
6th ed., revised. and aug.. / ed. by. A. P. Sergeeva, Yu. K. Tolstoy - Moscow: TK Velbi,
Prospect Publishing House, 2005. - 776 p.
3. Guk PA Judicial
precedent in Russia: theory and practice // Jurisprudence. - St. Petersburg:
Publishing House of St. Petersburg. un-that. - 2001. - № 4. - P. 50-60.
4. Gurova T. V.
Judicial precedent as a formal source of law and its place in the system of
sources of law in Russia // Atrium. Ser .: Jurisprudence. - 1997. - № 3. - P.
5-9.
5. David R., Joffre-Spinozi
K. The main legal systems of modern times. Per. with fr.
V.A. Tumanov. - Moscow: Intern. relationship, 1999. -
400 p.
6. Ershov V.V. Legal
and individual regulation of public relations / V.V. Ershov
- Moscow: Russian State University of Justice, 2017. – 627 p.
7. Kerimov DA, Zivs S.L. Sources of law. - Moscow: Science, 1981. - 239 p.
8. General theory of state and law. Academic
course in three volumes / resp. ed. MN Marchenko.
˗˗˗ 4th ed., Rev. and aug. Moscow:
Norma INFRA-M, 2013. – 816 p.
9. Separation of powers. Textbook / Alekhin A.P., Berezhkov A.G., Kirsanova N.V., Klimenko V.V. and
others; Responsible editor.: Marchenko M.N. - 2nd
ed., rev. and aug. - Moscow: Moscow State University
Publishing House, Yurayt-Izdat., 2004 - 428 p.
10. Romanov M.L. The regulatory significance of
the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation // Bulletin
of the ASTU. - 2005. - № 5 (28). - P. 234-241.
11. Semyanov E.V.
Judicial lawmaking (questions of the general theory of law): author. dis. ... Cand. legal Sciences / E.V. Family. - Moscow, 2005. – 22 p.
12. USA. The Constitution and legislative acts:
Translation from English / Comp.: Lafitsky V.I.; Ed.
and from the USA. The Constitution and legislative acts: Translation from
English / Comp.: Lafitsky VI; Ed. and with the intr.
article: Zhidkov O.A. - M .: Progress-Universe, 1993.
– 768 p.