ПРЕДМЕТ ПРОИЗВОДСТВА ПСИХИАТРИЧЕСКИХ СУДЕБНЫХ ЭКСПЕРТИЗ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ

Матвейкова О.А., Назин Д.В.

Российский государственный университет правосудия

Центральный филиал, Россия, г. Воронеж

Научный руководитель: Дудоров Т.Д.,

доцент кафедры уголовно-процессуального права, к.ю.н., доцент

Российский государственный университет правосудия

Центральный филиал, Россия, г. Воронеж

Аннотация. Авторы настоящей статьи, на основе изучения значительного числа первоисточников, приводят анализ различных точек зрения относительно предмета судебной психиатрической экспертизы.

Ключевые слова: судебная экспертиза, судебная психиатрия, предмет экспертизы, психическое состояние, судебно-психиатрическая экспертиза.

В современной логике и методологии науки под предметом исследования обычно понимается та сторона объекта, которая рассматривается в данном исследовании. В этом смысле понятие предмета исследования противопоставляется объекту исследования, под которым понимается то, что противостоит субъекту, на что направлена его предметно-практическая и познавательная деятельность [12]. Р. С. Белкин приводит две точки зрения относительно предмета любой судебной экспертизы [2]. Первая относит к предмету экспертизы факты, обстоятельства уголовного или гражданского дела, подлежащие установлению с помощью специальных познаний. Соответственно предметом конкретной экспертизы являются обстоятельства, устанавливаемые на основе специальных познаний по вопросам, которые

ставятся на разрешение экспертам. Вторая точка зрения приравнивает предмет экспертизы к предмету той науки или какой-то её части, на данных которой основана экспертиза. Применительно к судебно-психиатрической экспертизе первая точка зрения однозначно ставит её в определённое отношение к вопросам правового характера, решение которых имеет существенные социальные последствия для данного лица. Вторая – приравнивает судебную психиатрию к психиатрии общей.

Представляется, что расхождения во взглядах на содержание понятия «предмет экспертизы» имеют в своей основе различный подход к пониманию соотношения «материнской» науки, соответствующей ей судебной науки и собственно конкретного судебно-психиатрического исследования. Попытка каким-либо образом разделить или дистанцировать их предметы методологически уязвима. Во всех этих случаях речь идёт, прежде всего, об одной и той же науке и, следовательно, о едином предмете. Ошибка же состоит в смешении понятий «предмет науки» и «цель исследования».

Так, психиатрия в наиболее общем виде традиционно рассматривается как медицинская дисциплина, изучающая клинику, диагностику и лечение психических болезней, социальные и организационные аспекты психиатрии[6]. В. Л. Гавенко с соавторами определяют психиатрию как «одну из важнейших отраслей клинической медицины, которая изучает специфические для человека заболевания центральной нервной системы, при которых вследствие нарушения функций головного мозга возникают расстройства психики, которые затрудняют адекватное приспособление к окружающей среде и являются причиной неправильного, часто опасного поведения» [3]. Отсюда можно сделать вывод, что предметом общей психиатрии являются не только психозы, слабоумие, но и иные болезненные расстройства психической деятельности (неврозы, психопатии, умственная отсталость и др.), а также и не болезненные состояния психики, так или иначе отражающиеся на выполнении индивидом социальных функций.

Намного ли отличается в этом смысле предмет психиатрии судебной? Отрицательный ответ очевиден. Все указанные в классификации виды психической патологии и иные психические нарушения не болезненного характера могут встречаться в судебно-психиатрической практике, поскольку они не гарантируют их обладателя от совершения общественно опасного деяния. И в этом смысле утверждение С. Н. Шишкова, что судебный психиатр изучает психические нарушения, имеющие правовое значение, не противоречит истине. Коль скоро юридический интерес представляет лицо, направляемое на экспертизу, то очевидно, что любое состояние его психической сферы будет иметь правовое значение, влияя тем или иным образом на принимаемое судом решение [13]. Вычленение же какого-либо самостоятельного предмета судебной психиатрии, отличного от предмета психиатрии общей, на том основании, что первая изучает только выраженные психические расстройства в тех формах и стадиях, для которых присуща неспособность лица отдавать себе отчёт в своих действиях и руководить ими, лишено достаточных оснований.

Такая позиция базируется на ошибочном представлении о том, что поскольку психиатр общего профиля не употребляет относительно своего пациента формулу «способен–неспособен отдавать себе отчёт в своих действиях…», то ему якобы и не приходится определять эту способность. Судебная психиатрия как раздел психиатрии изучает различные психические расстройства «в специальном отношении их к правовым нормам… Эксперты должны не только установить наличие или отсутствие психических расстройств, но правильно диагностировать заболевание, а также его лечить. Решая вопрос о вменяемости, эксперт должен определить возможность обвиняемого отдавать себе отчёт в своих действиях и руководить ими в момент совершения правонарушения». Аналогичный вопрос в несколько иной формулировке решается относительно свидетелей, потерпевших, а также в гражданском процессе при определении дееспособности лица [6]. Таким образом, понятие способности отдавать себе отчёт в своих действиях и руководить ими поглощается полным психиатрическим диагнозом, её определение является неотъемлемой частью психиатрической диагностики и по этому признаку предмет общей и судебной психиатрии совпадает. Различия же между ними, на наш взгляд, определяются двумя обстоятельствами.

Первое: Предмет судебной психиатрии имеет больший объём, чем в общей психиатрии и включает все патологические и непатологические нарушения сознания вплоть до его полного отсутствия. Часть из них относится к соматической медицине: коматозные состояния возникающие вследствие нарушений мозгового кровообращения, сахарного диабета, эндо- и экзогенной интоксикации и др. Эти состояния требуют в первую очередь соматического лечения, поэтому практически не оказываются в поле зрения психиатра общего профиля, однако могут представлять интерес для суда, например, в гражданском процессе. Другая же часть расстройств находится только в ведении судебной психиатрии и практически не встречается в психиатрии общей в связи с кратковременностью течения и, как правило, совершаемыми общественно опасными действиями. Это патологическое опьянение, патологический аффект, реакция «короткого замыкания», относящиеся к категории исключительных состояний.

Второе: Для общей психиатрии, имеющей своей первоочерёдной целью лечение и профилактику нарушений психики, наиболее существенным является наличие психических расстройств у пациента непосредственно во время обследования. Выбор лечебно-реабилитационных мероприятий определяется в первую очередь состоянием больного на момент их назначения. Для психиатра-эксперта, если заключение о психическом состоянии подэкспертного и его возможности участвовать в процессе не даётся непосредственно в суде, такое исследование состояния на момент освидетельствования является лишь одной из составных частей экспертного процесса. Основные вопросы, интересующие следствие и суд, относятся либо к прошлому, либо к будущему. Поэтому для эксперта важно реконструировать психическое состояние подэкспертного (с учётом его состояния на момент исследования) в тот отрезок времени, который интересует следствие и суд (момент события общественно опасного деяния) для того, чтобы суд мог избрать принудительную меру медицинского характера, если лицо будет признано невменяемым. Однако решить эти экспертные задачи было бы невозможно, не используя данные, накопленные общей психиатрией о возникновении, клинических проявлениях, закономерностях течения и исхода различных видов психической патологии.

Таким образом, очевидно, что по содержанию предмет судебной психиатрии принципиально не отличается от предмета психиатрии общей, хотя их и нельзя считать идентичными. Предмет судебной психиатрии не может быть приравнен к предмету психиатрии общей и не является какой-то её частью, напротив, предмет судебной психиатрии как науки и отдельного экспертного исследования как процесса шире предмета психиатрии общей.

Очевидно, что судебная психиатрия это, прежде всего, психиатрия. Судебно-психиатрическая экспертиза – это не некая самостоятельная наука, это способ реализации психиатрических знаний [11]. По сути судебно-психиатрическая экспертиза, как процесс применения специальных знаний, это то же, что клинический психопатологический метод исследования, но поставленный в определённые процессуальные рамки. Психиатрия как «материнская» наука, судебная психиатрия и судебно-психиатрическая экспертиза не могут иметь самостоятельных предметов исследования потому, что они не соподчинены и относятся между собой как общее, особенное и единичное. Поэтому предмет психиатрии, оставаясь самим собой на каждом уровне, обретает дополнительные характеристики, относящиеся к объектам исследования на уровне особенного и к цели исследования – на уровне единичного.

Психиатрия не существует вне своих естественных частей: психиатрии детской, биологической, социальной, военной, судебной. Чтобы исчерпать этот перечень, к нему следует добавить психиатрию зрелого возраста, поскольку именно этот контингент составляет основную массу психически больных. Сюда же следует отнести и медико-социальную экспертизу психических расстройств. Ошибочно полагать, что каждый из этих разделов психиатрии имеет свой предмет. Иначе бы речь шла о самостоятельных науках. Ни один из этих разделов не может реально существовать и развиваться без распознавания и лечения психических болезней. Причём распознавание включает не только диагностику, но и изучение этиологии, течения и исхода психических болезней. Лечение, помимо собственно терапии, охватывает организацию психиатрической помощи, профилактику, решение различных социальных вопросов в связи с выявленной психической патологией и с учётом прогноза [6].

Именно эти два обстоятельства и определяют в наиболее общем виде предмет психиатрии, так же как и составляют суть деятельности психиатра в любом из её разделов. Другое дело, что эти разделы при одном и том же предмете и объектах исследования, различаются по определённым характеристикам последних (преимущественно возрастным и социальным). В свою очередь конкретное психиатрическое исследование, в каком бы из разделов психиатрии оно не предпринималось, исходит из соответствующих этому разделу объектов, общего предмета познания, акцентируя затем внимание на той его части, которая более всего соответствует цели исследования. Соответствующим образом модифицируется клинический психопатологический метод исследования, оставаясь единым для всех разделов психиатрической науки, но, безусловно, учитывающим особенности объекта исследования, его социальные аспекты и цель. В этом смысле определение предмета судебной психиатрии как выявления психических расстройств, имеющих юридическое значение, данное С. Н. Шишковым, не противоречит истине потому, что условия, определяющие необходимость проведения судебно-психиатрической экспертизы, делают юридически значимыми любые психические расстройства, как и их отсутствие [13].

Из всего вышесказанного следует, что предметом судебной психиатрии является исследование болезненных нарушений отражательной деятельности мозга (сознания, психики), проявляющихся на уровне поведения индивида, определение её количественных и качественных характеристик относительно определённых периодов времени, интересующих следствие и суд. Соответственно объектом судебной психиатрии является индивид, как социальное существо, во всех его взаимосвязях со средой, как носитель сознания, представляющего собой его наиболее существенный отличительный признак, подлежащий исследованию в процессе экспертизы.

Сознание имеет своим содержанием отражение и отношение индивида (носителя сознания) к себе, своим действиям и окружающему. Поэтому исследование сознания и его нарушений невозможно без исследования того, что взаимодействует. Отсюда следует, что объектом как общей, так и судебной психиатрии является и среда, в которой находится индивид и в которой фиксируются следы его деятельности. Наконец, познание предмета исследования психиатром возможно не только при непосредственном исследовании указанных объектов, но и через изучение иных источников информации о них (медицинская документация, сведения от близких лиц, письменная продукция и т. д.). В противном случае была бы невозможной заочная и посмертная экспертизы. Следовательно, объектом и общей, и судебной психиатрии является не только непосредственно данное лицо, но и все иные материальные носители информации о состоянии его психики и сознания (восприятия им себя, окружающего и поведении) в прошлом (включая период, интересующий следствие и суд) и настоящем.

Список литературы:

1. Бачериков Н. Е., Петленко В. П., Щербина Е. А. Философские вопросы психиатрии. – Киев: Здоров’я, 1985. – 192 с.

2. Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории – к практике. – М.: Юридическая литература, 1988. – С. 63.

3. Гавенко В. Л., Самардакова Г. О., Бачериков М. Е. Психіатрія і наркологія. – Київ: Здоров’я, 1993. – 192 с.

4. Гончаренко В. И., Бергер В. Е., Варфоломеева Т. В. и др. Экспертизы в судебной практике: Учебное пособие для студентов юридических институтов и факультетов. – Киев: Вища школа, 1988. – 200 с.

5. Метелица Ю. Л., Шишков С. Н. Судебно-психиатрическое экспертное исследование, его основные стадии и этапы // Вопросы диагностики в судебно-психиатрической практике: Сборник научных трудов. – М., 1990. – С. 37–44.

6. Морозов Г. В. // Руководство по психиатрии / Под ред. Г. В. Морозова. – М.: Медицина, 1988. – Т. 1. – С. 11.

7. Надгорный Г. М. Объект автотехнической экспертизы // Криминалистика и судебная экспертиза. – Киев, 1971. – Вып. 9. – С. 393.

8. Надгорный Г. М. О производном объекте судебной экспертизы // Криминалистика и судебная экспертиза. – Киев, 1979. – Вып. 18. – С. 37.

9. Орлов Ю. К. Объект экспертного исследования // Труды ВНИИСЭ. – М., 1974. – Вып. 8. – С. 39–41.

10. Словарь основных терминов судебно-медицинской, судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз. – М., 1986. – 120с.

11. Философский словарь. – 5-е изд. – М., 1987. – С. 278, 429.

12. Философская энциклопедия. – М., 1967. – Т. 4. – С. 123–124, 357.

13. Шишков С. Н. Предмет судебной психиатрии // Советское государство и право. – 1990. – № 11. – С. 31–38.